ненавидит, когда я его так называю. Меня это очень забавляет, и я не могу себе отказать в удовольствии. Это же правда, так пускай гордо несёт знамя своей партии. Вместе с Дональдом Трампом.
У меня половина друзей демократов, а половина – республиканцев. Слава богу, выбирать сторону меня не просят. Хотя, будучи небогатой иммигранткой, вполне понятно, к какой партии я тяготела. Республиканцы бы меня и не приняли.
– Мне грустно от того, как сильно я люблю, когда ты здесь, со мной…
– Ха-ха, я уж испугалась, что что-то серьезное.
– И как я люблю, как ты смеёшься…
– Дейв, ну перестань, не за упокой же читаешь!
– Я боюсь, чем больше ты обо мне узнаешь, тем меньше будешь меня любить.
– Ты что-то от меня скрываешь? Расскажи мне. Я обещаю, что выслушаю с понимание… Надеюсь, ты никого не убил? – спрашиваю я шутливо.
– Хм, вот какого ты обо мне, оказывается, мнения.
– Все, тогда я спокойна. Раз не убил, то все остальное я переживу.
Ах, если бы я тогда знала, что он имел ввиду…
– Малыш, мне надо ехать домой. Ты хочешь завтра погулять по пляжу?
У Дейва боязнь воды. Однажды он чуть не утонул, путешествуя по Коста-Рике. Подводное течение подхватило его и унесло бы с собой, если бы не местные рыбаки. Он хотел побороть этот страх, и мы решили начать с простых прогулок по берегу.
– Отлично! После твоей работы? Шесть вечера, как обычно?
– Гениально, мистер республиканец.
– Оксана!
– Шучу-шучу, – говорю я и целую его на прощанье.
Ах, если бы можно было продлить этот миг… Это был наш последний счастливый день.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
ИЛИ КАК ВСЕ ПЕРЕЖИТЬ
Arvo Part, Pari Intervallo
Следующие несколько дней помню, как во сне. Я подхожу к дому, а он сидит на пороге, и разговаривает по телефону. Уже издалека я вижу, что что-то не так. Его лицо. Он смотрит перед собой немигающим взглядом. Его лицо. Он говорит по телефону, но речь его не четкая, он запинается. Я знаю это лицо. Это лицо моего двоюродного брата, когда тот возвращался домой пьяный и смотрел на меня онемевшими от дурмана глазами. Это застывшее выражение глаз. Я прохожу мимо, сажусь на шезлонг у бассейна и притворяюсь, что ничего не произошло. Притворяюсь перед самой собой, потому что в глубине души я знаю, что это значит. Я видела это слишком много раз. У меня перед глазами – будто это было только вчера – невеста моего брата. Ее терпеливое и оправдывающее лицо. Я вспоминаю свою маму, старающуюся оградить меня от ночного буйства Даниила. И словно и не было этих лет. Я снова маленькая девочка, боявшаяся спать по ночам. Я вспоминаю, как однажды не выдержала и вышла из своей комнаты – своего укрытия – и призвала брата покаяться.
Не знаю, как мы с мамой пережили ту ночь, а наутро я ушла из дома. Все это пронеслось у меня в голове за те минуты, что я просидела у бассейна, а потом нетвердой походкой пришёл Дэйв. Я встала с шезлонга, и, как марионетка на подвесных нитях, прошла в квартиру. Мне не нужно было его объяснений, но я все же спросила:
– Ты пьян?
– Нет, – зачем-то соврал он.
– Что случилось? – опять спросила я.
Он знал, что у нас назначено свидание. Он знал, что я его увижу. Таким. Он, наконец, решился открыть мне свой последний секрет. Хотя, сколько у него их ещё? Теперь мне кажется, что все было враньем. Или прекрасной мечтой?
Жгучий стыд. Какая же я дура! Как легко оказалось меня обмануть!
– Ты со мной не останешься? – смотрит он на меня умоляющим взглядом.
– И что мы будем делать?
– Это все из-за тебя, – вдруг сердится он. – Ты меня в себя влюбила. Ты выпустила на свободу мое прошлое. А теперь, когда я не могу с ним справиться, ты отказываешься мне помочь?
– Ах, Дейв… Ты знал обо мне все. Ты знал о моем прошлом. Ты знал, что я бы все могла пережить, но это… Я физически не могу сейчас с тобой находиться. Меня всю трясёт.
– Я знал, что ты так отреагируешь, поэтому и не мог признаться. Видишь, я был прав, когда сказал, что ты меня покинешь…
– Я не могу сейчас с тобой разговаривать, ты в неадекватном состоянии… Проспись, и позвони мне, когда будешь себя лучше чувствовать.
Я выхожу на улицу, задыхаясь от алкогольного дурмана его квартиры. Как бы я себя не обманывала, я все же не могу притвориться, что между нами все будет хорошо. Я его люблю, и моя любовь не умалится от его зависимости. Но я не так сильна, чтобы взвалить на себя ношу этой болезни, которая мне так мучительно знакома…
***
Мне тяжело говорить об этом с мамой. Её беспокойное отношение к жизни выматывает меня, и я все неохотнее делюсь с ней своими переживаниями. Она далеко, и все равно не сможет мне помочь. Хотя я знаю, что она единственный человек на земле, который придёт мне на помощь, несмотря ни на что. Как жить, когда мамы не станет?
Поэтому я делюсь своими переживаниями с теми, кто поможет мне взглянуть на мое расставание через призму американской жизнерадостности. Вот она – невыносимая лёгкость бытия.
– Шэри, мы вчера встретились с Дейвом.
– Ну, что он сказал?
– Рассказал, что лечился от алкогольной зависимости в реабилитационных центрах уже не раз. Сейчас он опять обратился к ним за помощью. Он хотел дать им мое имя в числе родственников, чтобы они могли держать меня в курсе.
– Что ты ответила?
– Я не знала, что сказать. Думаю, он расценил мое молчание как отказ.
– Это правильно, Оксана. Ты только будешь травить своё бедное сердце.
– В России мы говорим «с глаз долой, из сердца вон».
– А мы говорим «с глаз долой, и вон из головы».
– Мы в России больше чувствуем сердцем, а вы думаете головой.
Делаю глоток. Чай, которым меня угощает Шэри, давно остыл.
– Он сказал, что долго работал с психологом. Его мучает его прошлое, – уклончиво говорю я, – Никто из моих друзей даже не догадывается, что пережил Дейв.
– Дорогая моя девочка, ты же понимаешь, что если он уже не один раз лечился, то значит ему это не помогло.
– Я знаю, Шэри… От этого не легче.
– Это проклятие висело бы над тобой всю жизнь. Хорошо, представь, что он на какое-то время чувствует себя лучше, и все идёт хорошо. Вдруг, когда у вас уже появились дети и вы привязаны друг к другу, он начинает пить. Этот страх дамокловым мечом будет висеть над тобой и омрачать каждое счастливое мгновение.
– Я знаю, Шэри. Самое6 худшее, что я больше не могу ему доверять. Я все время думаю, где он… Правда ли он задерживается на работе или просто где-то напивается.
– Мне интересно, как ему удавалось так долго это скрывать?
– Он полтора года не пил. Но потом начал понемногу, после того, как рассказал мне о своём прошлом… И уже не смог остановится.
– Как он себя чувствует?
– Он сказал, что в этот раз все будет по-другому
А. Петровская, На тебе сошёлся клином белый свет
Я вспоминаю нашу последнюю встречу. Захожу в пустое кафе, где он одиноко сидит за дальним столиком. На мне то же платье, что было в день первого свидания. По радио звучит «Я тебя всегда буду любить» моей любимой Уитни Хьюстон. Специально он, что ли, подобрал это место?
– В этот раз все будет по-другому, – говорит он. – Ты мне показала совершенно новую жизнь. Ты окружена людьми, и хоть ненадолго, я окунулся в мир любви и дружбы. Столько поддержки я никогда не видел. Ты создала
